Я истерично хихикнула, глядя на свое богатство. Лаурэль глянул на меня удивленно и как будто с подозрением: все ли у меня хорошо? Ниорак сам расплылся в широкой зубастой улыбке. Я все-таки решила уточнить:

— Мы так и пойдем по улице, со всем этим скарбом? На виду у всех?

— Мы так и пойдем, только видеть никто ничего не будет. Сделаем груз временно невидимым, — снисходительно ответил мне Лаурэль.

Я все больше ощущала в его эмоциях собственнических чувств по отношению ко мне. И хотя в них было много дружелюбия, заботы, желания защитить и научить, не могу сказать, что мне все нравилось. Это не было отношение друга к другу. Это было желание власти над приглянувшейся женщиной.

«Неужели все маги такие? В кого пальцем ни ткни, каждый норовит записать тебя своей собственностью!»

Мои невеселые мысли прервало появление Горгада-мебельщика. Поприветствовав нас и выдав родовое «гы-ы-ы-ы», он дал отмашку на выдвижение.

Лаурэль и Ниорак вывели вещи на улицу, выстроили ровно в воздухе и только потом, какими-то вычурными пассами рук сделали их постепенно почти невидимыми. Некоторые прозрачные очертания все-таки остались. Как мне объяснили, чтобы не затерялось ничего. Ходить потом, если что, искать по проулкам невидимый багаж как-то не хочется.

Путь предстоял мимо корпусов академии, к парку, по аллее к ухоженному водоему, на берегу которого и красовался наставницкий «Дом у пруда». А на втором его этаже меня ждал «Золотистый жасмин» — моя новая обитель.

Ректор Визард

Мой верный Игоша появился очень вовремя, не позволив Дарии меня поцеловать. Я, словно под воздействием стоп-заклинания, застывший, в инее, не мог предупредить землянку, что сейчас поцелуй — самое неподходящее, что только можно придумать. Только не сейчас!

Отцы демоны, как я хотел целовать эту девочку, как я хотел слиться с ней в единое целое! Когда я смотрел на нее спящую — мягкую, беззащитную, с приоткрывшимися влажными губами, растрепавшимися кудрями, золотым узором разметавшимися по постели, когда слушал ее мерное дыхание с едва слышным посапыванием, откуда-то из глубин моего сознания поднималась невыносимая жажда безраздельно обладать этой девушкой. Обладать во всех смыслах!

Я хотел, до боли, до зубовного скрежета хотел, чтобы она добровольно, взамен на мою заботу, покровительство и наставничество, подарила мне себя — свое тело, свою покорность, беспрекословное подчинение. Чтобы она с радостью делилась эмоциями, магической силой во время ритуалов, чтобы с готовностью раскрывала объятия, когда бы я ни попросил.

Я с тревогой осознавал, что мне все труднее сдерживать себя, а потому мечтал о ее взаимном влечении. Иначе в какой-то момент могу просто сорваться и заполучить ее силой. И вместо благодарности и послушания ритуальной напарницы заслужить ее ненависть, страх и отвращение.

Поэтому я с предельной нежностью, не торопясь разбудить, ласкал каждую клеточку ее тела, выводя языком на коже ритуальные руны, призванные скрепить наш магический союз. С каким наслаждением я вкушал зарождение желания в ее теле — сначала слабого, еще неосознанного, сквозь сон, но постепенно разрастающегося, вызывающего ее стоны и дрожь.

Она проснулась… и не оттолкнула меня. Случилось то, чего я так безумно хотел: моя сладкая девочка ответила мне, раскрылась, с готовностью принимая мои ласки. Я читал ее нетерпение, желание принадлежать мне, и все больше терял голову от близости счастья.

Я нарочно дразнил ее, доводил до крайнего перевозбуждения, чтобы у нее и мысли не возникло в какой-то момент остановиться и сказать, что она не готова.

Ощущая ее аромат, вкус губ, остроту сосков, бархатистость кожи, лаская пальцами переполненное влагой лоно, я предвкушал, как с первой судорогой ее оргазма я одним резким движением — сразу сильно и глубоко — заставлю ее кричать, и этот вопль ознаменует начало ритуала.

А после него Даша, даже если очень захочет, не сможет мне ни в чем отказать: ее же собственная магия заставит девушку во всем подчиниться первому мужчине, главе ритуальной пары.

Мой монстр-змей извивался кольцами, ожидая всплеска сексуальной энергии. Я был готов пронзить податливое юное зовущее тело, в висках, затмевая разум, стучало одно: «Сейчас она станет моей, сейчас она станет моей»…

Но мудрый древний монстр, Ледяной спрут, (как бы ни было трудно в это поверить, ставший частью иномирянки), рассудил иначе. Поставил зарвавшегося ректора на место!

«Так мне и надо! Забылся? Получай вместо огненного блаженства ледяной душ и неподвижность!»

Игоша в который раз показал себя настоящим хозяином дома, разумным и обстоятельным. Он сделал все, что было необходимо в такой ситуации: поговорил с опешившей и растерявшейся Дашей, отправил фей за лекарем.

Одно меня волновало: Игоша направил Дарию к Горгаду одну. Сопровождающая файетка — не в счет. И хотя Даше действительно пора все узнавать, со всеми знакомиться, вникать в порядки академии, меня не отпускало подспудное чувство тревоги.

Девочка оказалась слишком ценна для нашего мира, чтобы вот так просто и спокойно я мог воспринимать ее самостоятельное знакомство с территорией академии. Но и воспротивиться я не мог — банально не мог физически.

Не будем себя обманывать, девчонка стала ценной и для меня лично. Мне хочется извергать огонь, словно дракон, стоит только представить, что кто-то будет заглядываться на ее драгоценные золотые кудряшки, на ее милое личико, стройные ножки, высокую грудь.

А таких найдется немало. Даша ведь не просто хорошенькая. Есть в ней что-то, цепляющее с полувзгляда: лукавые искры в голубых глазах, глубокий, проницательный взгляд, завораживающая улыбка. Я уже не говорю о кудрях, признаке огромной магической силы, которые будут действовать на любого адепта и наставника, как магнит на металл.

В ледяной неподвижности ожидая прихода целителя, я радовался, что предусмотрительно совершил над спящей Дашей маленький, не совсем законный, ритуал. Когда перенес ее в свой дом и уложил на кровать, я сгорал, сходил с ума от желания покрыть поцелуями все ее нежное невинное тело. Но все-таки сначала я заставил себя вплести в ее волосы тонкие артефакты-нити, которые будут магически связаны с такими же у меня и у всех агентов.

Я просил ребят присматривать за ней, поэтому обязан максимально облегчить эту задачу. Мы должны точно знать, где она находится, и что с ней происходит. При любой, даже маленькой опасности, нити начнут вибрировать и представят сознанию четкий образ, картинку происходящего. А я, как изобретатель и ритуальный маг-хозяин этих артефактов-малышек, смогу в любое время видеть Дашу, по своему желанию: стоит лишь настроиться на восприятие магических волн.

Артефакты-нити вплетены всем агентам безопасности, не только адептам, но и мастерам. При необходимости эти тонкие волоски настраиваются на объект слежки — подозреваемого либо охраняемого мага. А вживить кому-то магический волосок совсем не составляет труда: в час-пик, когда в академии наибольшее количество адептов и наставников, и столкновений, толчков, прикосновений не избежать, легкое касание волос остается фактически незамеченным…